Как мы выжили – не объяснить...
Анна Исаковна Денисенко, 46 лет отработавшая на складах цеха материально-технического обеспечения комбината «Североникель» 5 августа отметила юбилей – 90 лет.
Детство кончилось
Родилась она в глухой деревне Иштомар Белозерского района Вологодской области. Родители — Исак Михайлович и Матрена Ермолаевна — работали в колхозе. А еще мама пряла шерсть, ткала лен, сама шила одежду на всю семью, в которой было семеро детей. Жили очень бедно…
— Я всего четыре класса окончила, когда война пришла, — вспоминает Анна Исаковна. — И в лесу мы уже не грибы-ягоды собирали, а деревья валили: девчонки спиливали, парни увозили.
Вместо больничного — суд
Однажды зимой на Аню сползла спиленная береза, поначалу застрявшая в ветвях соседней ели. Макушка упавшего дерева зацепила девочке голову. От боли перестала понимать, что происходит вокруг. В медпункте рану обработали и перевязали, но почему-то ни справку не выдали, ни освобождение от работы. А состояние было такое, что не помнила Аня, как добралась до дома.
Дома за девочкой ухаживала мама, рана постепенно затягивалась. И вдруг, в один «прекрасный» день, принесли повестку, обязывающую девушку явиться в Белозерский суд! За прогулы! Дорога в район — 60 км — заняла ночь пешим ходом. По решению суда Аню на 6 месяцев направили сплавлять лес.
— Бревна сплавляли до села Ковылено Вологодской области. Там была железнодорожная станция, откуда лес отправляли под Ленинград — для блиндажей, — рассказывает Анна Исаковна. – Потом начальник принял решение отпустить меня домой. Вместо зарплаты дал семь метров льняных полотенец с рубчиком и шесть метров ткани (из такой шили гимнастерки). У меня из нее получилась парадная жакетка. В ней потом и приехала в Мончегорск.
В глуши, в деревне…
Одевались в деревне очень плохо, в войну даже лапти носили – обуви не было. Туго было с солью и керосином – с наступлением темноты зажигали лучину. Это была такая глубинка, где не было еще ни телефона, ни радио…
В колхозе Ане сразу дали работу: в телегу, запряженную худой лошадью, она загружала большие бидоны молока и отправлялась в соседний колхоз. Там молоко сама сепарировала, а обрат везла назад — им поили телят.
— Ехать через лес страшно — волков полно. Однажды лошадь умерла прямо в оглоблях. Я тогда пошла пешком до деревни — рассказала председателю. В тот же день лошадь разделали на мясо и отдали колхозникам. Голод стоял страшный. Мама из чего только не пекла лепешки… Бывало возьмет головицы льна и горсточку муки — печет, а лепешки разваливаются, — со слезами вспоминает Анна Исаковна. — Как-то мы с братом пилили березу: опилки сыпались чистенькие, беленькие. Их мама тоже добавляла в лепешки. Как мы тогда выжили — никто не объяснит…
Летом малыши собирали грибы и ягоды в лесу, а бабы и подростки работали в колхозе. Какие только работы не выполняла Анна во время войны: и жала, и косила, и вручную молотила, и навоз возила. Колхозную картошку, морковь, свеклу и лук сушила в церкви на стеллажах. Там, говорит, было страшно: там хоть и тепло – печка топилась, а все равно не по себе.
Сухие овощи высыпали в мешки и отправляли на фронт. Большая часть того, что выращивалось на своих клочках земли, тоже уходила государству: Сталин подписал перечень продуктов, которые каждый колхозник должен был сдать государству: определенное количество мяса, молока, яиц, шерсти, картофеля…
Цена хлеба
В 1946 году Анна с тремя подругами уехала в Мончегорск.
— С одной из нас случилось несчастье: она потеряла карточки и не только свои, но и чужие — кто-то доверил ей выкупить хлеб, — рассказывает Анна Исаковна. — Она покончила с собой из-за той потери. Так дорог хлеб тогда был… А с остальными девчонками мы еще долго дружили.
Жизнь налаживается
В Мончегорске чтобы устроиться на работу Аня обратилась сразу к директору комбината «Североникель» — Виктору Ивановичу Носалю. Его кабинет был в доме 8 по проспекту Жданова (теперь Металлургов). Тот принял девушку в Союзникельоловопроект (СНОП, в настоящее время – институт «Гипроникель») и предоставил жилье на Кумужье.
Постепенно жизнь становилась веселее.
— В комнате стояла печка, железные койки. Все казенное. Но я — деревенская — и тому была рада, — говорит Анна Исаковна. – Здесь отбою не было от кавалеров. Я красивая была. Локоны никогда не накручивала – свои вились.
Самым настойчивым среди ухажеров оказался Иван Денисенко. За него-то и вышла Анна (до замужества – Федорова), родила двух дочек.
Мастер на все руки
— Первое время работала в СНОПе с ленинградскими геодезистами, а когда они уехали, перевелась в склады цеха материально-технического объединения.
И здесь Анна тоже справлялась с любой работой… Ее отправляли на остров (название Анна Исаковна забыла) добывать глину. Глину отколачивали ломом и грузили на баржу, которая доставляла груз в третий цех.
— Меня ставили на американские станки делать гвозди — научилась. Молола силикатную глыбу на мельнице, стекло варила, электроды рубила, стропальщиком работала, грузчиком… Мужиков-то после войны не найти. Какие тяжести грузили вручную, не передать! Меня бригадиром назначили, — рассказывает труженица.
Снова чувствую себя нужной
На пенсию наша героиня ушла в 1992 году, но не усидела дома — еще восемь лет работала техничкой в школе искусств им. Воробья. Ее общий трудовой стаж — более 50 лет! Огромное количество благодарностей и почетных грамот за безупречную работу, говорит о том, что ее труд ценили. Вместе с грамотами Анна Исаковна трепетно хранит письма старшего брата с фронта и извещение о том, что пропал без вести.
— В войну потеряла и родного брата, и пятерых двоюродных… А судьбе было угодно, чтобы еще и вдовой стала: в 1974 году внезапно умер мой Ваня. Пережить его смерть помогла работа, — говорит Анна Исаковна, — Я ведь с раннего детства приучена к труду. За это меня начальство ценило и уважало, а я чувствовала себя нужной. А еще хочу сказать вам спасибо за то, что даете возможность рассказать о том, как мы жили — я вновь ощущаю себя востребованным человеком.
Ирина ВЕЛЕС. Фото Ирины ВЕЛЕС
и из архива Анны Исаковны Денисенко
