Судьба труженика
Честный, порядочный, сильный, надежный… Так о Николае Григорьевиче Карелине отзываются его близкие. Без малого 33 года он трудился на комбинате «Североникель», воспитал достойную рабочую смену: двое его сыновей — сотрудники Кольской ГМК.
Об отце и муже — Николае Григорьевиче Карелине — Kn51 рассказали его дочь Надежда и жена Нина Михайловна.
— Наш папа — труженик, — говорит про отца Надежда Николаевна и не сводит с него любящих глаз. — На производстве трудился, чтобы прокормить семью, в семье трудился, чтобы создать атмосферу любви и согласия. А это не так просто…
Путь на север
Родился Николай Григорьевич в Вологодской области в маленькой деревушке Березово в 1930 году. Его отец очень рано умер, и мама поднимала четверых детей одна.
— Папа окончил пять классов школы, когда началась Великая Отечественная. И все четыре года, с 1941 по 1945-й, он работал в колхозе наравне со взрослыми. Ему было всего 10 лет… За работу во время войны папе было присвоено звание «Труженик тыла» — продолжила Надежда Григорьевна. — После войны за парту он так и не вернулся. Окончил школу фабрично-заводского обучения. Эти школы коротко называли ФЗО. И в этих ФЗО в то время учились целыми селами.
А потом Николая Григорьевича призвали в ряды Советской Армии. Именно с армии начался его путь на север. Солдат с фамилией Карелин оказался в Карелии…
Из колхозников в рабочие
После демобилизации юноша оказался перед выбором: вернуться в родное село и стать колхозником или «влиться» в движение индустриализации, став рабочим. Выбор был сделан в пользу последнего. Тем более, что брат Николая Григорьевича — Леонид — вместе с семьей обосновался в Мончегорске, и много рассказывал о металлургическом комбинате «Североникель». Там нужны были рабочие руки.
— Это был 1953 год. И первая запись в трудовой книжке — разнорабочий ремстройцеха комбината «Североникель». Это уже потом отец выучился на шофера и крутил «баранку» в автотранспортном цехе. Первая его машина — полуторка. Точно на таких же грузовиках вывозили людей из блокадного Ленинграда, — рассказала Надежда Николаевна. — Кстати, когда ездили на полуторках до Мурманска, о Ленинграде вспоминали очень часто. В то время расстояние казалось примерно одинаковым. Дороги до столицы Кольского Заполярья были грунтовые, ухабистые… Ездить туда водители не очень-то любили. Но папа трудностей не боялся, хотя рассказывал, что было очень тяжело.
Возить приходилось все — от молока по магазинам до кислоты сернокислотного цеха.
А когда комбинат стремительно расширял производство, трудился на автокране.
— В автокране кабинка маленькая, холодная. «Все равно, что на улице работаешь», — так рассказывал нам папа. Это сейчас спецодежда — мечта — любой мороз нипочем. А в то время — сапоги кирзовые, портянки, фуфайка… Соответственно и простуды, перенесенные на ногах… Вот сейчас на пенсии все эти простуды дают о себе знать. Папа на инвалидности, практически ничего не слышит, и у него очень болят ноги. Передвигается тяжело, но не хочет быть обузой — все равно старается помочь и нам — детям, и маме. Мы гордимся нашим папой.
Опора для семьи
Наверное, это наивысшее родительское счастье, когда дети так говорят об отце… Супруга Николая Григорьевича — Нина Михайловна — рассказала нам, что для ее мужа самое главное — быть примером для детей. Они ни разу не видели его с сигаретой или с рюмкой. Поэтому ни курильщиков, ни алкоголиков в семье Карелиных нет.
— До сих пор смотрю на Колю и думаю, какой он у меня красивый, умный, добрый. А в молодости, так вообще глаз не оторвать… Повезло мне с мужем, — улыбается Нина Михайловна. — Благодарю судьбу, что привела меня из Ульяновской области к тетке в Мончегорск, что на кухне ее коммунальной квартиры я познакомилась со своей второй половиной. Я хоть и скромницей большой была, всего боялась, а Николая заприметила сразу. Он парень видный. Все по девкам бегал, пока его брат Леонид не сказал: «Что ты ходишь, у нас своя девчонка скучает». Вот присмотрелся он ко мне — раз пришел, два… а потом моим родителям письмо написал, руки моей просил. Подали заявление в ноябре. Я взяла платье у своей двоюродной сестры, Николай взял костюм у брата и валенки. Сходили в ЗАГС и расписались. Это было 31 декабря 1954 года… Так и прожили 60 лет…
Вроде бы все просто… Но за этими нехитрыми словами борьба с неустроенным бытом, хождение по съемным углам — не квартирам, а именно углам. Ячейка общества, как говорили в то время, начала формироваться в сарайке на 33 километре…
— Надо было начинать свою самостоятельную жизнь отдельно от моей тетки и семьи брата Николая, — вспоминает Нина Михайловна. — В сараюшке было очень холодно. Стены фанерные. Как ветер дунет, так обои от стен отходят. Я была беременной. Видно сама застудилась, да ребенка застудила. Доченька моя не выжила. Потом уже у нас родилась Надежда. А за ней — близнецы Юрий и Игорь. Они сейчас тоже работают на комбинате. Юра — в железнодорожном цехе, а Игорь — в «Печенгастрое» в ремонтно-механическом. Как родились сыновья, нам дали комнатушку — 11 метров в доме на улице Западной (в настоящее время — ул. Царевского, ред.). В ней мы жили впятером. Проходик между кроватками детей, столом, шкафом и нашей кроватью был малюсенький — не больше метра. И так мы жили четыре с половиной года. Потом представители общественной организации «Красный крест» пошли к руководству комбината с ходатайством о расширении жилплощади. Нам выделили комнату в «хрущевке». Там в проходной комнате еще одна семья жила. Кровать ситцевой шторой огораживали. А потом их расселили, и нам досталась вся квартира…
И не смотря на жизненные неурядицы, не озлобился мой Николай. Всегда у него слово ласковое найдется и для меня, и для детей. До сих пор чувствую себя с ним, как за каменной стеной…
