Banner
Banner
28 марта 18:00
  • $ 92.26
  • € 99.71
Наши люди
09 февраля 2018 14:47

Дагмара Константиновна Краснова: «Я помню только голод и больше ничего»

О страшных событиях своей жизни люди не любят вспоминать. Порой память мягко вытесняет их эпизодами более светлыми. А порой даже спустя много лет пережитое видится сплошной черной полосой — возвращаться к нему, даже в памяти, больно. Но Дагмара Константиновна сделала исключение для Kn51: рассказала, какой она помнит блокаду Ленинграда…

Предки Дагмары Константиновны, уже более 60 лет живущей в Мончегорске, проживали в Выборгском районе Ленинграда со времен Петра I. Они были этническими немцами, приехавшими в Россию из Германии. Когда началась Великая Отечественная война, факт принадлежности к этой национальности навис над их семьей Дамокловым мечем. Отца — Константина Андреевича Эргарда, как неблагонадежного, не мобилизовали на фронт. Во время блокады Ленинграда он пытался кормить жену и троих детей, промышляя извозом на лошади через Ладожское озеро. В Ленинград он отвозил людей, домой возвращался с кое-какими продуктами.

— Война принесла мытарство, — вспоминает Дагмара Константиновна. — Мне шел 12-й год. Я работала в госпитале. Надо же было как-то поесть, а там кормили раненых и нас тоже. Так проходила для меня блокада.

Госпиталь устроили в школе, где в мирное время Дагмара училась. Они с подружкой ухаживали за ранеными.

 — Один кричит, второй, третий… А ты бегаешь — кому чего нужно. Делали все, что велели: помогали раненых перевязывать, воды им приносили, полы мыли и раздавали обед.

При слове «обед» Дагмара Константиновна болезненно морщится:

— Водичка там была наболтана с чем-то. И раненые кричали: «Жрать хотим!»

С котомкой через плечо девчонки искали в поле мороженую картошку. Из нее в госпитале делали лепешки и кормили раненых, да и персоналу перепадало.

— Голод есть голод, страшнее всего — это голод, — говорит рассказчица. — Все мысли о том, чтобы поесть. Ели все, что попадало под руку: и кошек, и собак. В госпиталь привозили раненных лошадей. Их резали, варили мясо для пациентов и нам давали.

— Помню, мама меня послала с карточками за хлебом. Так у меня хлеб голодный верзила отобрал. Вырвал из рук. Пришла домой. Как меня били.., — плачет Дагмара Константиновна. —  Голод же… А дома — братья младшие. Еще мама посылала в поля, искать кочерыжки от капусты. Я их собирала. Принесу, нарежем, сварим и едим. Я была старшая мне больше всех доставалось.

Когда по льду Ладожского озера еще можно было ездить, немецкую семью Эргард выселили из Ленинграда в Сибирь. Сейчас Дагмара Константиновна уже не может точно вспомнить, в какой город их отправили, но говорит, что там они, наконец, наелись.

— Отца куда-то взяли кладовщиком, а меня он устроил на консервный завод. Я заливала томатом банки.

В Сибири семья жили в небольшом домике. Некоторое время было неплохо, пока во время наводнения его не затопило.

— После потопа недолго ютились в комнате при местном клубе. Потом родители решили вернуться в Ленинград, назад, в красивую хорошую квартиру. Думали, нас там ждут. Но по возвращении пошло-поехало: в квартире уже поселились какие-то начальники, нас не прописывали, и снова голод.

 Пришлось отправиться в поселок Неболчи Новгородской области, где семье отдали свою землянку знакомые. В ней перекантовались год, пока не повторилось пережитое в Сибири бедствие: по весне снова затопило.

— И мы опять под небом. Мотались, как придется. В Неболчах был карьер, я там работала — камни ворочала. Как карьер стал закрываться, людей оттуда отправляли на рудник в Мончегорск. Так в 1955 году мы с отцом здесь оказались. А позже к нам приехали братья и мама.

Отец работал мастером на щебеночном заводе, а Дагмара — на рудоразборке в поселке Сопча. Блокада и тяжелый труд основательно подкосили здоровье Дагмары Константиновны.

—  По 12 часов стояли у ленты, разбирали руду, и не дай Бог куда отлучишься! Потом рудник закрылся, и я устроилась на щебзавод. Через 5 лет ушла маляром в цех №8 «Североникеля»…

На руднике она повстречала своего будущего мужа Владимира Краснова. Они прожили вместе 22 года, но родить детей не получилось.

— Я осталась одна. Муж умер. Детей нет, — шепотом говорит рассказчица. — Вот и вся моя жизнь. А о блокаде Ленинграда я помню только одно: голод и больше ничего. Только голод…

* * *

Читайте новости Kn51 и участвуйте в опросах в нашей официальной группе в ВКонтакте, следите за событиями в ТелеграмФэйсбуке и Инстаграм.

 
Лана КАЛИНИНА. Фото Ланы КАЛИНИНОЙ