Помнить всегда

0

0

Эта до боли знакомая фраза выбита на обелисках и мемориалах, на памятных досках… Эта фраза дала название проекту, победившему в конкурсе социально значимых инициатив, который проводила Кольская ГМК.

19 октября участники проекта — ветераны некоммерческой организации «Щит», представители Кольской ГМК, администрации и общественности Печенгского района, поискового отряда «Омега» и корреспондент «КН» отправились в патриотический поход. Он был посвящен 68-й годовщине завершения Петсамо-Киркенесской операции.

— Эта операция такая же значимая, как всемирно известные битвы под Москвой, под Сталинградом и на Курской дуге, — считает генерал-майор ФСБ в отставке Геннадий Гурылев, руководитель некоммерческого фонда «Щит» и идейный вдохновитель проекта «Никто не забыт, ничто не забыто». — В октябре 1944-го советские войска освободили Север России и практически дошли до норвежского Тромсе.

Глаза и уши армии

Успех военных операций во многомзависит от разведки. Ее можно назвать глазами и ушами армии. В поселке Междуречье, что близ реки Лавна под Мурманском, в годы войны базировался радиоцентр, где норвежские патриоты и советские солдаты учились быть разведчиками. Впоследствии их забрасывали в Северную Норвегию для сбора информации. Цена этой информации — наша победа.

— Был такой случай: по данным разведки в Норвегию прибыло судно с пятью тысячами полушубков для немецких солдат на борту, — рассказал Геннадий Гурылев. — Судно уничтожили. Казалось бы, полушубки — это не военная техника, не боеприпасы, не оружие… А на самом деле пять тысяч немецких солдат остались без зимнего обмундирования. Попробуй повоюй в наших климатических условиях налегке…

В память об общем подвиге советских и норвежских разведчиков в поселке Междуречный установлен мемориал. Участники поездки возложили здесь венки и живые цветы.

«Маленькая Москва»

Расстояние от Мурманска до Моск-вы — почти две тысячи километров по трассе. А до «маленькой Москвы» (так в Норвегии называли поморский поселок Киберг за то, что большая часть его населения сочувствовала советской армии) — почти в три раза меньше. Этот путь российская делегация преодолела, чтобы посетить партизанский музей. Хранитель музея — Якоб Микельсон, потомок одного из норвежских патриотов. В его семье передается история о том, как однажды группа партизан, среди которых был и дядя Якоба, уходила от преследования. Фашисты шли буквально по пятам. Казалось, спасения нет…

— Они укрылись в доме Микельсенов, в погребе. На крышку погреба отец положил коврик, поставил стул и, изображая пьяного, сидел на нем и играл на гармошке, распевая песни, — рассказал коллега Якоба Микельсона Стейнар Боркйнсэн. — Из этого дома немцы ушли ни с чем. А начальству сказали, что упустили группу, она будто сквозь землю провалилась. Только пьяный сумасшедший сидел, да еще и немецких солдат пытался напоить. С тех пор почти все мужчины семьи Микельсенов умеют играть на гармони…

Из музея патриотические паломники направились к месту предполагаемого захоронения партизана Хокона Ойена, норвежца по происхождению. Он прикрывал отход разведгруппы, а последний патрон приберег для себя. Фашисты пытались опознать погибшего героя, возили его по городкам и деревням… А потом, так ничего и не добившись, тайно похоронили его в поле.

После окончания войны останки погибших перезахоранивали на кладбищах Норвегии. Таковы законы этой страны. Однако среди захороненных Хокона Ойена не было. Считается, что он так и лежит в земле у дороги на подступах к Кибергу. Когда-то об этом рассказала одна из свидетельниц тех событий. Сюда родственники Ойенов приносят цветы… Заалели красные гвоздики на хрустальной от октябрьского мороза траве и сейчас. Российская делегация почтила память героя минутой молчания.

Холодный город — горячие слезы

Последняя пуля для себя… Иногдаэта пуля избавляла от плена. В годы Второй мировой войны в лагерях на территории Норвегии работали более 90 тысяч военнопленных. Они создавали укрепления вдоль береговой линии, которые не пропускали советские подводные лодки в сторону Германии. Один из лагерей базировался в холодном городе Варде.

— Каждый день там умирали люди, — рассказал мэр Варде Лассе Хаугхом на встрече с российской делегацией. — И, наверное, умерло бы гораздо больше, если бы пленным не помогали норвежские жители. Мне довелось услышать историю одного мужчины, к сожалению, не помню его имени. Он был совсем маленьким, когда была война. И самым ярким впечатлением тех дней для него стал деревянный паровозик, сделанный руками пленного советского солдата. «Это был настоящий локомотив! — восхищался уже седовласый старик. — Я прибежал к маме и упросил ее дать этому солдату полбуханки хлеба. За игрушку я отдал еду, хотя мы сами голодали».

Таких историй много. Они вызывают слезы даже у очень сильных и суровых людей. Прослезилась и новый комендант форта Варде, майор норвежской армии Элизабет Эйкеланд (она присоединилась к российской делегации в Варде), вспоминая о последнем письме одного из норвежских партизан, написанном матери в ночь перед его казнью.

— Каждый раз, когда читаю это письмо, плачу, — призналась Элизабет, характеру которой совсем не свойственна мягкость. — Это страшная история. У норвежской женщины было 4 сына, и все они были борцами норвежского сопротивления. Трое погибли, остался самый младший. Его взяли в плен и приговорили к расстрелу. В ночь перед смертью он писал письмо самому дорогому человеку — маме. Он писал о том, что ни о чем не жалеет и что его гибель и гибель его братьев — во имя мира и свободы. Трудно представить себя на месте этой женщины. Это такое горе! Слезы матерей России и Норвегии одинаково горьки.

С Элизабет Эйкеланд согласился и другой участник похода — Сергей Беседовский, первый заместитель генерального директора КГМК.

— Какой бы горькой ни была эта память, ее нужно хранить, — сказал Сергей Беседовский. — И норвежцы тоже хранят ее, создавая музеи, ухаживая за солдатскими могилами и памятниками, воздвигнутыми в честь подвига тех, кто освобождал норвежскую землю от немецко-фашистских захватчиков…

Совсем недавно

Для участников патриотической экспедиции настоящим открытием стал рассказ норвежских энтузиастов о том, что в прошлом году на побережье Баренцева моря был найден разбившийся советский самолет. На месте гибели экипажа установлена памятная дос­ка, посажены живые цветы.

— На борту было трое. Их имена установлены, — поведал норвежский журналист Свейн Хенгенсен. — Норвежцы нашли родственников пилота в Санкт-Петербурге. И те приехали на место гибели своего предка и установили там медную табличку с именами героев. Как показали исследования, самолет не был сбит. Скорее всего, технические неполадки не позволили приземлиться в скалистой местности. И все три члена экипажа погибли.

Там, где море лижет камни

И, конечно, участники патриотичес-кого похода побывали у стелы, установленной ими год назад в местечке на берегу Баренцева моря. Там, где неласковые воды лижут камни, 20 октября 1941 года погибли командир разведотряда старший лейтенант Георгий Кудрявцев, радист Геннадий Сметанин и норвежский патриот Гуннар Берг. Смерть не была напрасной. Укрывшись в маленьком доме, они прикрыли отход своего отряда, который успел укрыться в сопках… Немцы сожгли дом и тела погибших разведчиков. И в память о героизме патриотов спустя 71 год русские и норвежцы возложили на этом месте венки…

Историю не перечеркнешь и уж тем более не перепишешь, хотя у каждой страны есть события, которые вызывают лишь чувство сожаления. Но главное — признавать свои ошибки и не повторять их. А для этого нужно помнить…

-Хорошо, что проект «Никто не забыт, ничто не забыто» получил поддержку Кольской ГМК, — сказал Сергей Беседовский. — Думаю, что такие поездки полезны для расширения сотрудничества норвежских и российских энтузиастов, которые увековечивают память о солдатском подвиге. И Компания внесла свой вклад в сохранение этой памяти.