Бойцу Красной Армии цветы от дочери 73 года спустя
22 июня называют Днем памяти и скорби. Торжественные митинги, минуты молчания не могут так передать той боли, которой переполнены маленькие человеческие истории.
Такую историю Kn51.ru поведал Сергей Глухов. Случайное знакомство с пожилой женщиной — Антониной Николаевной Вороновой лишило сна мончегорского предпринимателя.
— Я не помню, как зашел разговор о войне. Да и не в этом суть, — поведал Сергей Александрович. — Просто бабушка рассказала мне о своем отце и поделилась воспоминаниями о нем. Их не так много — похоронка, датируемая 10 июля 1941-го, да ощущение колючей щеки…
Антонина Николаевна приехала в Мончегорск вместе с родителями в 1939 году. Отец — Николай Алексеевич устроился бухгалтером в «Леспромхоз». Там же при «леспромхозе» и жила молодая семья. Спустя некоторое время отец стал работником комбината «Североникель». Мирная жизнь, планы на будущее оборвались в один миг.
— Началась война. Была объявлена всеобщая мобилизация. 23 июня 1941 года Николаю Алексеевичу принесли повестку, а день спустя он явился на призывной пункт, — продолжил рассказ Глухов. — В то время Антонине Николаевне было всего 4 года. Конечно, она не понимала сути происходящего — почему вдруг так серьезен стал папа, от чего плачет мама… Она помнит, как стояла с мамой у рва, строящегося Дворца рабочей молодежи, впоследствии ставшего Домом пионеров, а еще позднее центром детского и юношеского творчества «Полярис». Она помнит, как папа стоял в строю, а потом вдруг выбежал из него, перемахнул через ров и обнял жену… А потом прижался щекой к своей маленькой дочурке. И щека эта была теплой и колючей…
Это было последнее прикосновение отца… Его отправили на защиту Советского Заполярья. А потом была похоронка. Николай Алексеевич погиб при обороне бухты Большое озерко на полуострове Рыбачий.
— Прошла целая жизнь. И женщина сокрушалась: «Мне бы только горсть земли с могилы отца, я же так и знаю, где он похоронен». Не мудрено, ведь Рыбачий сначала был закрытой территорией, а потом уже не позволил возраст отправиться на поиски. Я же на Рыбачем бываю часто — вожу туда экскурсионные группы. Конечно, не обещал, что смогу найти могилу Николая Воронова, но очень хотелось помочь его дочери, — заверил Сергей Глухов. — И поиски начались. Трижды с экскурсионными группами ездили на Рыбачий, ходили по воинским кладбищам, искали. Вороновых много, но совпадений данных не было. Отчаявшись найти, я привез Антонине Николаевне горсть земли с братской могилы около госпиталя, в котором умер Николай Алексеевич после ранения, но ведь это было не то…
Сергей Александрович искал в архивах, беседовал с мончегорскими краеведами и поисковиками. И однажды, один из лидеров мончегорского поискового движения Алим Бидненко дал наводку. Он рассказал, что мончегорцев в 1941-м отправляли служить в 122 пехотный полк. И есть шанс найти искомую могилу на одном из воинских кладбищ Рыбачего. В начале войны захоронения красноармейцев были именными, это потом уже могилы стали братскими…
— Это было 23 сентября прошлого года. Я поехал по указанию Алима Бидненко на воинское кладбище. И буквально в двух шагах нашел могилу красноармейца Воронова Николая Алексеевича 1905 года рождения. 100-процентное совпадение данных! Это было похоже на чудо! У меня даже сердце забилось в бешеном ритме, — поделился впечатлениями Сергей Глухов. — Землю с могилы отца мы привезли Антонине Николаевне в специальной капсуле. Также мы сделали для дочери мончегорского бойца фотоальбом. Она должна была увидеть, где воевал ее отец, где он принял смерть, где похоронен…
Как признался Сергей Глухов, у него до сих пор щемит сердце, когда он думает об этой истории. И теперь, каждая поездка на Рыбачий начинается с возложения цветов на могилу красноармейца Воронова Николая Алексеевича от имени его постаревшей дочери.
— В обязательном порядке я привожу на эту могилу все экскурсионные группы. Это наша дань уважения мончегорцам, которые воевали на Рыбачем, защищали Родину. Так случилось и сейчас в преддверии Дня памяти и скорби…