Banner
Banner
29 марта 08:52
  • $ 92.26
  • € 99.71
Наши люди
16 января 2015 15:59

Что ни день, то приключение

Наверное, нет необходимости представлять мончегорцам Юрия Константиновича Руденко. Этот человек известен большинству жителей города металлургов, как фотограф-любитель, страстно восстанавливающий историю города.

В более узком кругу он известен как первый тренер-общественник, художник, травник, неунывающий весельчак с вечно молодой душой. 

Возник вопрос: если в свои 76 лет (да простит нас Юрий Константинович за подробности) он настолько активен, непредсказуем и скор на выдумку, то каким же он был в детстве?

Стоит сразу сделать небольшое отступление: не следует пытаться повторять «трюков», совершенных Юрой Руденко в «младенчестве», это может навредить вашему здоровью. А если серьезно, то…

Отец Юры погиб в 1942 году. Мальчика воспитывали мама и бабушка. Бабушка была неграмотна. Мама помогать сыну в учебе тоже не могла, потому что из-за полученной на производстве травмы ее стали мучить частые приступы эпилепсии: ей было не до того. Юрочка пугался приступов и слегка запустил учебу. Но любознательности парню это обстоятельство не убавило. Для него день без эксперимента был прожит зря.

— Я шкодный был, — признается Юрий Константинович, — как-то раздобыл кусочек магния. Дома над свечкой его разогрел и на белой скатерти прожег дыру. Даже не знаю, когда мама обнаружила последствия моего безобразия, потому что дыру я замаскировал: поставил сверху горшок с цветком… Помню еще, как учился курить и чуть не умер. С другом насобирали окурков в две пустые пачки из-под папирос доверху и всё выкурили. Как нам было плохо! С тех пор не курю.

Первое «правонарушение» пионер Руденко совершил, учась в школе. Была зима. Стоял мороз градусов 20. Учительница объявила о предстоящей назавтра контрольной. Юра с другом вечером разбили оконные стекла в своем классе в расчете, что из-за холода занятия отменят. Да не тут-то было! Контрольная прошла в обычном режиме, правда, сидели одноклассники в пальто, макали перышки в чернила и писали.

Видимо, чтобы обуздать неугомонного внука, бабушка отвела его работать в Клуб металлургов. Сама она мыла полы в том же здании на третьем этаже в парткабинете. Юрику было тогда 12 или 13 лет. Мальчишка прекрасно рисовал. Что ж таланту пропадать? Взяли самородка художником. Платили триста рублей. Бегал в клуб после школы, писал плакаты, рисовал афиши. Весной, когда сходил снег, его «перекидывали» оформлять парк лозунгами — так было принято в то время.

— Я у Чертова колеса раскладывал свои инструменты и писал. Очень удобно было, — вспоминает Юрий Константинович. — Работал, как настоящие художники. Не любил только выводить мелкие буковки. 

Еще они с друзьями ходили разгружать вагоны на базу ОРСа: то мешки с сахаром, то капусту… Рассчитывались с ними на месте: по 25 рублей на человека. Эти деньги Юра откладывал, чтобы исполнить заветную мечту. Очень ему хотелось повидать Москву, побродить по ней. В журналах он видел прекрасный город и не верил, что так может быть. Подозревал, что фотографии слегка приукрашены.

Однажды в августе Витьку Митрягина — друга Юрика — родители отправляли одного на поезде к родственникам в Подмосковье. Случай подворачивался самый что ни на есть счастливый! В сарае под сеном Юра уже приготовил чемодан с вещичками и десятью пачками стограммовых арахисовых шоколадок по 30 копеек, купленными на отложенные деньги. Короче говоря, турист к поездке был готов. 

Оставалась «мелочь»: предупредить маму, что собрался в путешествие. Прямо сказать об этом «Миклухо-Маклай» не решался. В день отъезда он несколько раз подходил к ней и в разных вариантах выдавал что-то вроде: «Ну… прощай, я уезжаю.», «Витька уезжает к родне, поеду его провожать» и т.д. В результате только заморочил маме голову. Крадучись прихватил чемодан и побежал на вокзал. Тогда ходили пригородные поезда, и до станции Оленья мончегорцы добирались по железной дороге. 

Кстати говоря, в то время здание вокзала в Оленегорске находилось не там, где сейчас, а на противоположной стороне. Это был двухэтажный дом из темно-коричневых бревен, построенный в 1930-ых… 

Стараясь не попасть на глаза Витькиному отцу, Юра смешался с толпой на станции и прошмыгнул в вагон, у которого зазевалась проводница. Прошел через состав к другу, закинул чемодан на третью полку плацкарта и, практически тут же подружился со студентками-проводницами. Всю дорогу до Москвы (она занимала тогда трое суток) Юра помогал девушкам разносить чай, закидывал уголь в топку. 

В Москве он посадил друга на электричку, а сам «остановился» на вокзале: сдал в камеру хранения чемодан и прикинулся москвичом. Первым делом, на метро добрался до Красной площади. 

— Что-то она меня не впечатлила днем, — разводит руками Юрий Константинович.

Там он побывал еще не раз. Специально приезжал в разное время суток. Вечером, когда стемнело, понравилось еще меньше. В кромешной темноте с ГУМа на мавзолей падала полоса света прожекторов. Башен видно не было, только мрачно и тускло бордовым цветом светились звезды на них. Никакой красоты… Юра попытал счастья еще и съездил туда ранним утром, как только открылось метро. Вначале шестого площадь окутывал легкий туман. А по небу невероятного голубого цвета тихонько проплывали кучевые облака, подсвеченные розовыми лучами восходящего солнца. У мавзолея художник за треногой писал масляными красками Спасскую башню… Именно этот вид Красной площади мальчика потряс!

Ночевал Юра на вокзале. Рискованно, конечно. Милиция ловила беспризорников везде и здесь — тоже. Но поскольку мальчик был одет в чистенькое и выглядел опрятным домашним ребенком внимания блюстителей порядка он не привлекал. 

По пацанячьим представлениям в Москве он жил (пока были деньги, конечно) на широкую ногу. Например, в газированную воду добавлял по три порции сиропа. 

Не раз «турист» из Мончегорска посетил знаменитое Химкинское водохранилище. Добирался до него на электричке, понятное дело, зайцем. Зеленый травянистый берег водоема, вокруг тень кустарников, чистота — вот, где ему искренне нравилось! Здесь он купался, стирал вещички и, пока они сушились на ветках, спал на свежем воздухе. 

Как-то захотел Юра посмотреть на водохранилище при свете луны, но упустил из виду, что электрички ходят только до часу ночи. Не ночевать же на берегу! В зале ожидания вокзала яблоку негде упасть: все занято спящими людьми. Вышел он на перрон, видит: стоит электричка, двери открыты. Смекнул малец, что тронется она только утром, и вошел внутрь. Прилег на сторону, что освещалась неясным светом фонаря, да прикорнул. Тут-то его, благодаря неясному свету и «застукали» милиционеры. Но мончегорцев голыми руками не возьмёшь! Спросонья Юра наплел дяденькам, что в Москве проездом, что мама его отпустила на водохранилище посмотреть и не знала, что электрички только до часу ездят, что ждет она сейчас сына на вокзале и плачет… Оставили «невезучего» мальчика в покое, только предупредили, что в вагоне находиться нельзя.

— Конечно-конечно, — «покорно» согласился Юра, и как только милиционеры исчезли из виду, пробрался назад, лег на теневую сторону и уснул. Утром его разбудила толкотня: народ стал набиваться в вагон, чтобы ехать в Москву.

Деньги всегда имели неприятное свойство заканчиваться. Недолго пировал у автоматов газводы «богатенький Буратино»: вскоре пришлось пить газировку без сиропа и собираться в путь домой. Привычным способом Юра пробрался в поезд, устроился на третьей полке. Предстояло три дня дороги. Кушать хотелось, как никогда в жизни. Будто назло попутчиками оказались люди, у кого еды было просто завались: краснощекий дядька уплетал ароматно пахнущее чесноком сало, бабушка вталкивала в свою внучку всякие домашние вкусности, а на боковых местах — шахтеры, которые кушать не переставали в принципе, поскольку «отмечали» что-то важное. У Юры, текли слюнки и, чтоб не мучиться, он выходил в тамбур. 

— Они меня звали, мол, садись с нами, а я им: «Нет-нет-нет, я покушал уже!». И вдруг на третьи сутки, при подъезде к Петрозаводску, шахтеры всучили мне десять рублей и строго наказали, чтоб я поел в привокзальном ресторане, — вспоминает путешественник. 

Практиковалось в то время такое: прямо на перроне крупных вокзалов стояли столики, их обслуживали официанты, то есть это были самые настоящие рестораны. 

— Я уселся за столик, заказал себе полноценный обед из первого, второго и компота. И уже допивая компот, услышал, как гудит мой поезд перед отправкой. Что делать? За обед надо было оставить от силы пять рублей. Официантов рядом не было, а в руках десятка. Слишком много выходило бы на чай: хоть деньги и чужие, но жалко. Рассуждать некогда… Юра вынуждено пошел на «преступление»: предпочел не расплатиться, чем отстать от поезда, дожидаясь сдачи. 

Приехал в Мончегорск ранним утром. Сначала выспался в сарае на сене. А дома, как ни странно, мама встретила его спокойно. Она проанализировала Юркино поведение в тот вечер перед его пропажей и сообразила, что сынок не решался прямо сказать о поездке, вот и юлил. 

***

Правду говорит народная пословица: что посеешь, то и пожнешь, поэтому взрослая жизнь Юрия Константиновича тоже полна приключений и происшествий. А как иначе, если детство прошло, мягко выражаясь, нескучно, разве будет человек в дальнейшем искать покой? Нет, конечно. У нашего героя до сих пор, что ни день, то приключение. Но это, как говорится, другая история. 

 
Светлана ФРИБУС. Фото из архива Юрия РУДЕНКО. На фото: Юрий перед армией