Северный тыл

0

0

К теме испытаний, которые переживала цветная металлургия нашей страны в годы Великой Отечественной войны, накануне Дня Победы обратился журнал «Огонек». Предлагаем эту публикацию вниманию читателей Kn51.

Просились на фронт, а отправляют на Таймыр

Красноярские комсомольцы в начале войны возмущались: попросились на фронт, а отправляют на Таймыр! Ответ на возражения был один: «Это так же важно, как фронт». Армии нужны были танки, танкам — броня, а броне — никель. Советское правительство включило этот металл в список 27 стратегических материалов, необходимых для снабжения армии. При этом почти все производство никеля в одночасье оказалось либо под немцами, либо в прифронтовой полосе.

Об огромных таймырских запасах никеля к тому времени было уже известно. Но развернуть полноценную разработку месторождений до войны не успели. Имелось небольшое, фактически опытное, производство. Малый металлургический завод Норильска выпускал штейн (промежуточный продукт, в котором примерно 15 процентов никеля) и файнштейн (в нем никеля вдвое больше). Работали три угольные и три рудные штольни.

Ресурсов для дальнейшего развития было немного: единственная временная электростанция мощностью 250 КВт, ремонтный завод, химическая лаборатория. Из транспортной инфраструктуры — аэродром, узкоколейная дорога до Дудинки, там речной порт. Автобаза на 97 грузовиков и 24 трактора, а также 75 лошадей. Вот, собственно, и все.

Да и сам Норильск накануне войны был небольшим поселком с одно- и двухэтажными деревянными домами. Весь рабочий ресурс — узники Норильлага плюс некоторое количество вольнонаемных. Остро не хватало людей. Так что решения вроде того, что с отправкой красноярских комсомольцев, были просто вынужденными.

Огромную роль сыграли эвакуированные рабочие и инженеры с Кольского полуострова. Когда никелевый комбинат в Мончегорске оказался в прифронтовой полосе, было принято решение об эвакуации. Многие советские предприятия в начале войны, как известно, увозили подальше от фронта в полном составе. Но с «Североникелем» поступили иначе. Оборудование раскидали по всей стране, а основной костяк рабочих и инженеров перевезли в Норильск. Несколько сотен металлургов, горняков и строителей с семьями прибыли в августе 1941-го по штормовому Карскому морю на перегруженном пароходе «Щорс».

Кстати, фашисты Мончегорск в итоге так и не заняли, уже в 1943 году комбинат заработал снова. Некоторые работники вернулись, но многие остались на Таймыре — кольские руды сульфидные, они очень похожи на норильские, так что опыт эвакуированных пришелся как нельзя кстати. Сейчас историки признают: без мончегорцев о таком быстром развертывании производства на Таймыре не могло быть и речи.

Вдвое быстрее

Норильск и до войны строился ударными темпами, а в первый военный год имевшуюся строительную программу перевыполнили в два раза. Новый начальник комбината Александр Панюков отменил в поселке все выходные и отпуска, любые ресурсы в первую очередь направлялись на развитие производства. За год удалось ввести в строй свыше 20 больших промышленных объектов.

Стоит ли удивляться, что трудовые подвиги в конце концов стали рутиной. Например, в сентябре 1941 года Государственный Комитет Обороны потребовал начать выплавку чистого электродного никеля к 1 мая. Здания к тому времени еще в проекте не было. Проектировщики в итоге работали по 17 часов в день. Вот случай частный, но показательный: проект цеха никелевого порошка выполнили за неделю. Инженер Кушнев понес его чертежи в управление строительства, несмотря на пургу. Ветер (который в этих краях подчас сбивает с ног взрослого мужчину) вырвал листы и унес в тундру. Два дня все бюро восстанавливало проект по черновикам. Успели в срок.

Ждать весны для начала строительства не было никакой возможности. Стены решили класть при 40 градусах ниже нуля вопреки принятой технологии. Чтобы кладка не рассыпалась, норильские строители прогревали ее электродами. У истоков новой технологии стоял заключенный-электромонтер Василий Ромашкин.

— Рассказывать долго, технология сложная. Это как блины в печи: нельзя ни недодержать, ни передержать. Но стройкам зима стала не страшна. Бетонировали круглый год, — вспоминал потом Василий Феоктистович.

Узники лагеря работали на Победу не меньше вольнонаемных сотрудников. Тот же Ромашкин, кстати, после реабилитации в 1956-м так и остался жить и работать в Норильске. Наконец, 29 апреля 1942 года из ванн электролизного цеха Малого металлургического завода выгрузили первые пластины чистого катодного никеля. Летней навигации решили не ждать.

Фронту металл был нужен немедленно. Так что 1 мая первые 1100 килограммов никеля отправили в Красноярск воздухом — этого, говорят, хватило на 25 танков Т-34.

— В 1942 году, до пуска большой ТЭЦ, был острейший дефицит электроэнергии, — рассказывает норильский историк Юрий Прибытков. — А электролиз — самое энергоемкое производство. Поэтому был утвержден специальный график. Угольные шахты работали с тремя выходными днями, рудники — с четырьмя, по 16 рабочих часов. Все ради того, чтобы запустить металлургические ванны.

Так что строительство электростанции тоже было делом безотлагательным. Первую очередь ТЭЦ удалось запустить уже к декабрю 1942 года. Параллельно строился и БМЗ — Большой металлургический завод (будущий никелевый завод Норильска), который должен был увеличить производство никеля на порядок.

В феврале 1942-го, когда корпус БМЗ еще не успели достроить, металлурги уже разожгли кокс в первой ватержакетной печи. Руда соскальзывала с замерзшей транспортерной ленты (февраль — самый холодный месяц в этих краях), люди поддерживали ее руками. А когда транспортеры останавливались, не выдержав мороза, руду носили мешками. В ночь на 24 февраля был выплавлен первый штейн. Через два года Норильский комбинат давал половину необходимого стране никеля.

Геологи в годы войны тоже работали с удвоенной скоростью. К 1945 году разведанные запасы руды увеличились в 1,7 раза, угля — почти вдвое. Норильские угольные шахты увеличили добычу почти в пять раз. Фронту ведь требовался не только никель. По арктическим морям шли северные конвои, и кораблям нужно было топливо. Почти 12 процентов угля к концу войны Севморпуть получал из Норильска.

Еще один стратегический металл — кобальт, применяемый во многих авиационных деталях. В богатых норильских рудах имелся и он. Так что уже в 1942 году построили опытную установку «Норильский кобальт». Одновременно проектировался и отдельный кобальтовый завод. Продукцию он дал уже после Победы.

Островные изобретатели

Зависимость от привозного продовольствия, отсутствие сухопутной связи с остальной страной, короткая навигация всегда делали снабжение Таймыра нетривиальной задачей. В войну она многократно усложнилась. По северным морям рыскали немецкие подводные лодки, а острейший дефицит наблюдался и в более благополучных краях. Так что в Норильске не хватало буквально всего, кроме угля и руды.

За годы войны норильчане вынужденно научились самостоятельно производить множество самых разных предметов, от бурильных станков и речных барж до карандашей и витаминного отвара из еловых веток. А в 1942 году на руднике №1 появились даже самодельные электровозы.

Кажется, никакой дефицит не мог поставить в тупик таймырских изобретателей. Не было битума нужного типа — поэкспериментировали и научились превращать один битум в другой. Нет бензина — оборудовали машины газогенераторами, а потом и вовсе наладили технологию производства жидкого топлива из местного угля. Износились тормозные колодки подвижного состава — наловчились делать замену из плотной древесины лиственницы.

Гвозди придумали ковать из огарков электродов, кирпичи лепить из алевролита — камня, который встречается в угольных пластах. Писчую бумагу научились обесцвечивать и использовать по второму разу. Рабочий автобазы Кукушкин придумал способ восстановления сломанных карданных валов. Инженер Плешков разработал конструкцию непрерывно поднимающихся строительных лесов.

На комбинате даже свою взрывчатку делали — оксиликвит: смесь таймырского мха, угольной пыли и металлического порошка, залитую жидким кислородом. Разрабатывал технологию заключенный, в прошлом артиллерийский инженер-химик, Юрий Зинюк.

С 1943 года на взрывных работах в Норильске использовали оксиликвит, а тысячи тонн аммонита, аммонала и тротила сэкономили для фронта.

Стоит ли удивляться, что норильчане наладили выпуск и вполне мирных бытовых предметов. В войну тут производили соски, мебель, часы, детские игрушки. Да и не могли люди столько времени жить лишь для фронта и для Победы.

В Норильске открывались школы и детские садики, заработал горно-металлургический техникум. Появился совхоз, который в 1944 году даже отправил делегацию на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В поселке заработал самый северный в стране театр. Норильск постепенно превращался в то, чем он станет через 10 лет, — в полноценный город за Полярным кругом. Война только ускорила это рождение.

Выражаем благодарность Музею освоения и развития Норильского промышленного района за помощь в подготовке публикации.

Никита Аронов, журнал «Огонек», 5 мая 2015 года
Фото из архива пресс-службы ГМК «Норильский никель»